С одной стороны, есть множество научных публикаций на эту тему, которые это подтверждают, есть постоянные и многочисленные новые рекорды высоких локальных температур, самых теплых в истории тех или иных стран и городов зим. С другой, есть климатологи, которые придерживаются иной точки зрения, есть даже Климагейт, причем двух версий - 1.0 от 2009 года и 2.0 от 2011, есть немало скептиков антропогенности глобального потепления, среди которых аж целый действующий президент США.
Что в реальности происходит, можно представить, если правильно оценивать среду, в которой глобальное изменение климата происходит физически. Это не закрытый локальный объем с легко измеряемыми характеристиками и очевидными зависимостями. Это было бы слишком просто. Все в точности наоборот, наша среда - это целая планета с плотной атмосферой и океаном, постоянно нагреваемая с одной стороны и охлаждаемая с другой. Именно поэтому - со сложной динамикой поверхностных газов и жидкостей, именно поэтому - с неочевидными и взаимозависимыми температурными процессами. Обычному человеку, да и необычному тоже, скажем прямо, правильно оценить динамику процессов реально сложно, практически - невозможно. Именно поэтому обычный человек, думая о климате (глобальное явление), ориентируется скорее на погоду (локальное явление). И поэтому, если погода, по его субъективному восприятию, теплее, нежели раньше, то и согласится с глобальным потеплением человеку проще.
Но большинство, думая и говоря о климате, вынуждены ориентироваться даже не мнение экспертов, а на то, что под этим названием транслируется в СМИ. А транслируется там разное, как в силу распространенной непритязательности к качеству "экспертного" мнения со стороны журналистов и любви публики к желтым новостям, так и в силу банального наличия антиклиматического лобби. Это, в первую очередь, бизнесы и страны, получающие дивиденды, как экономические, так и политические на добыче углеводородов. Ведь если потребление углевородов человеком вызывает потепление, то надо искать альтернативы и отказываться от дарового заработка, в прямом смысле слова бьющего фонтаном из-под земли. А как же тогда петрономическая модель существования и углеводородная ресурсная ловушка, избежать которой удалось пока что лишь Норвегии и, похоже, некоторым арабским странам, уже несколько десятилетий проводящих переориентацию экономики с нефти и газа на туризм?
Кроме того, не секрет, что некоторые страны вполне могут банально оказаться в выигрыше от изменения климата, и Россия здесь в первых рядах, по чисто географическим причинам. И если российские ученые в большинстве все же придерживаются общепринятой точки зрения, что именно человек значимо влияет на климат в последние 100-150 лет, то в росийской власти распространен скорее скепсис в этом вопросе. Учитывая властное влияние на СМИ, неудивительно, что этот скепсис транслируется и на все общество. За распространенным неприятием антропогенности климатических изменений в России часто кроется реальный страх потери доли петрономических доходов и долговременного снижения уровня жизни. Так же, как за высоким процентом российских хейтеров Илона Маска кроется реальный страх экономических и статусных потерь. Страх, вызванный пониманием, что в случае все более вероятного успеха Маска России придется поступится как реальной выгодой от осуществления запусков на заказ, еще до недавнего времени почти монопольной после прекращения полетов шаттлов, так и оставшей в наследство от СССР лидирующей ролью в космонавтике в целом.
Как же различить, кто экспертнее - те эксперты, которые говорят, что деятельность человека вносит существенный вклад в изменение климата, или те, кто считают иначе? Именно на этот вопрос отвечает исследование, проведенное почти десятилетие назад Стэнфордским университетом с привлечением средств William and Flora Hewlett Foundation. Это исследование отвечает на вопрос - а сколько, какая доля от общей доли профессионалов-климатологов считают, что именно человек является основной причиной климатических изменений. Ссылка на саму работу здесь, в исследовании вначале ставится вопрос о том, а кого, собственно, считать профессиональным климатологом и как именно измерять эту самую профессиональность. На основании сложного алгоритма оценки количества работ по теме климатических изменений, а также индекса цитирования, выделялась вначале группа примерно в 1400 ученых климатологов, а затем из их числа - примерно 900 наиболее видных (например, обладающие самым высоким индексом цитирования по своим самым значимым работам и минимумом в 20 научных статей по этой теме). Интересно, что в анализе интенсивно использовался хоть и проприетарный, но свободно доступный инструмент Google Scholar.
Выводы.
Примерно 97-98% наиболее видных ученых-климатологов разделяют и поддерживают точку зрения, по которой глобальное изменение климата вызвано если не большей частью, то в значительной степени именно человеческой деятельностью. Без ее учета все сколь-нибудь качественные модели климатических изменений не дают тех температур и темпов, которые мы наблюдаем. А с ее учетом - дают. Кроме того, была установлена зависимость, что чем больше научных публикаций имел климатолог (т.е. чем опытнее и профессиональнее он становился), тем с большей вероятностью он поддерживал именно эту точку зрения. Это неудивительно - ведь чем больше разбираешься в теме, тем точнее твое суждение по ней. И поэтому, если согласие 97% наиболее продвинутых по этой теме ученых не считать научным консенсусом, то что тогда научный консесус вообще? Остающаяся проблема - это то, что скептики глобального потепления, в том числе и особенно - немногие климатологи в их числе, имеют медийное представительство гораздо шире, чем они реально представлены в климатологии в целом. Если 2-3% ученых, да еще и не самых опытных, могут транслировать через СМИ свое мнение чуть не в том же объеме, что и остальные 97-98%, то у общества, внимательно прислушивающегося к такому "мнению экспертов", возникает ложное представление о реальности, а это чревато вполне истинными неприятностями. Которые лишь отчасти состоят в более жарком климате и необходимости чаще включать кондиционер. Ведь вполне вероятно, что основная опасность - это полностью растаявшие ледники Гималаев и связанные с этим серьезные перебои в снабжении пресной водой прилегающей к ним территорий в Азии. По оценкам, в зависимых от ледников районах проживают до 2 млрд. человек. И серьезные проблемы с водными ресурсами там могут стать причиной таких войн, что все ближневосточные конфликты покажутся просто легкой простудой на фоне холеры. Посмотрите на карту, чтобы понять, куда именно из зоны конфликтов потянутся беженцы Китая, Пакистана и Индии. Где именно, сравнительно недалеко, так много свободного места и достаточно пресной воды?
Кстати, говорить "глобальное потепление" - не вполне правильно, потому что не везде и не всегда становится теплее, чем раньше. Существует немало мест на Земле, где локально стало холоднее. Тем не менее, СРЕДНЯЯ температура действительно растет, а соответствующие изменения в климате научно правильно так и называть - "глобальное изменение климата". Повышение средней температуры - лишь одна из характеристик этого изменения. Кроме в среднем более теплых зим и более жарких месяцев лета одно из самых существенных проявлений глобального изменения климата - более частые бури, ураганы, молнии, смерчи и прочие экстремальные природные явления. А это, в свою очередь, уже сказывается и будет сказываться еще сильнее на взносах страховых компаний, страхующих ущерб именно от этих проявлений непогоды. Причем, чем дальше, тем больше, по мере изменения статистики страховых случаев. Фактически, таким образом на мировую экономику уже накладывается климатический налог. Учитывая многомиллиардные объемы ущерба от разного рода ураганов и тайфунов, не удивлюсь, что в итоге этот налог будет составлять десятые доли процента от мирового ВВП. Фактически его будут платить наши дети и внуки за прямо скажем, наш собственный глобальный факап :(. Мы слишком поздно все сообразили, и поэтому углеводородная феерия последних полутора веков будет, похоже, оплачиваться поколениями следующих полутора.
Підписуйтесь на наш Telegram канал Enigma