В Foreign Affairs вышла весьма занимательная статья о том, как непредсказуемость Трампа может навредить его внешней политике. Предлагаю ее перевод.
Несмотря на то, что они уже стали свидетелями четырех лет президентства Дональда Трампа, аналитики не уверены в том, как Трамп планирует подходить к большинству стран во время своего второго срока. Именно так ему и нравится. С момента своего первого выдвижения на пост президента в 2016 году Трамп позиционировал себя как непредсказуемого лидера и утверждал, что это укрепляет внешнюю политику США. Во время своей первой кампании Трамп утверждал: «Мы как нация должны быть более непредсказуемыми». На ужине в 2018 году, обсуждая переговоры с Северной Кореей, он назвал себя «сумасшедшим» — лишь отчасти в шутку. Когда во время своей кампании 2024 года его спросили, как он отреагирует на китайскую блокаду Тайваня, Трамп ответил: «Мне не придется этого делать, потому что [Си Цзиньпин] уважает меня, и он знает, что я чертовски сумасшедший».
Другие политики и комментаторы делали похожие заявления. «Трамп, как сказали бы его недоброжелатели и его сторонники, непредсказуем», — сказал в июне вице-президент Дж. Д. Вэнс. «Я на 100 процентов уверен, что непредсказуемость пошла на пользу Соединенным Штатам». Обозреватель Washington Post Шади Хамид недавно утверждал, что безумная стратегия Трампа заставила Израиль согласиться на прекращение огня в секторе Газа. А в отчете Института политики Америки прежде всего утверждалось, что Путин не вторгался в Украину во время первого срока Трампа, потому что «Путин не мог быть уверен, как Трамп отреагирует».
Первый срок Трампа был, действительно, упражнением в непредсказуемости. Он угрожал северокорейскому лидеру Ким Чен Ыну «огнем и яростью, которых мир никогда не видел». Но затем он стал первым американским президентом, который встретился с северокорейским лидером и заявил, что они «влюбились». Он сбросил самую большую обычную бомбу вооруженных сил США на боевиков в Афганистане, но также начал мирные переговоры с Талибаном. Он приказал нанести удар по Ирану, а затем отменил его. Он ввел пошлины для некоторых американских союзников, таких как Канада, в то же время пощадив других, таких как Австралия, часто без всякой причины. По данным Axios, во время торговых переговоров с Южной Кореей Трамп приказал своей переговорной команде сказать в его адрес: «Этот парень настолько сумасшедший, что может уйти в любую минуту».
Трамп вряд ли первый лидер, открыто принимающий непредсказуемую внешнюю политику. Десятилетиями главы государств по всему миру использовали так называемую теорию безумца: идею о том, что, действуя крайне непредсказуемо, они могут напугать оппонентов и заставить их уступить. Например, во время Холодной войны некоторые стратеги предполагали, что, демонстрируя нестабильность, лидер США может побудить коммунистические государства более серьезно отнестись к ядерным угрозам США.
Но Трампу следует быть осторожным, когда дело касается теории безумца, потому что наука показывает, что ее очень трудно успешно применять. На самом деле, редко бывает так, что репутация безумца действительно окупается на международном уровне. Современные лидеры и главы государств, которые пытались казаться безумными, часто не могут убедить своих противников. Другие преуспевают, только чтобы обнаружить, что их репутация безумца убеждает оппонентов, что им нельзя доверять в поддержании мира. Таким образом, Трампу нужно будет ходить по тонкой грани, убеждая другие государства, что он достаточно безумен, чтобы воплотить свои угрозы в жизнь, но достаточно стабилен, чтобы придерживаться заключенных им соглашений. История показывает, что это будет нелегко.
БЕЗУМНЫЙ КАК ЛИСА
Основы теории безумца датируются по крайней мере 1517 годом, когда политический философ Никколо Макиавелли утверждал, что при определенных обстоятельствах «очень мудро симулировать безумие». Но современное представление было разработано в середине двадцатого века, когда появление ядерного оружия поставило под сомнение достоверность угрозы. Поскольку ядерная война привела бы к взаимно гарантированному уничтожению обеих сторон, а обычный конфликт мог бы легко перерасти в ядерный, у правительств США и СССР были серьезные препятствия для борьбы друг с другом. Это означало, что угрозы друг другу можно было легко игнорировать. Зачем, в конце концов, лидеру любой из стран делать что-то потенциально самоубийственное в ответ на несуществующие угрозы?
Ответ: будучи сумасшедшим. Рациональный президент США или советский премьер стремились бы избежать ядерной конфронтации любой ценой. Но «убедительно безумный», как выразился стратег обороны RAND Дэниел Эллсберг в лекции 1959 года, мог бы достоверно угрожать большими рисками. Другие эксперты согласились. Экономист и ядерный теоретик Томас Шеллинг писал, что «парадокс сдерживания заключается в том, что не всегда полезно быть или считаться полностью рациональным, хладнокровным и контролирующим себя». Военный теоретик Герман Кан утверждал, что, имея дело с лидером, вооруженным ядерным оружием, который кажется «абсолютно, с явным безумием», оппоненты должны либо уступить его требованиям, либо «смириться с возможностью быть уничтоженными».
Идеи этих стратегов вскоре обрели видного приверженца: президента США Ричарда Никсона. Фактически, согласно мемуарам бывшего начальника штаба Белого дома Х. Р. Холдемана, Никсон дал этой концепции название. «Я называю это теорией безумца, Боб», — сказал вступающий в должность президент в 1968 году, обсуждая, как заставить Северный Вьетнам сдаться. «Я хочу, чтобы северные вьетнамцы поверили, что я достиг точки, когда я могу сделать все, чтобы остановить войну». Никсон предположил, что его советники могли бы «подсказать» северным вьетнамцам, что «мы не можем сдержать его, когда он зол, — а он держит руку на ядерной кнопке». Вскоре после вступления в должность Никсон и его советник по национальной безопасности Генри Киссинджер попытались сделать именно это. Следуя инструкциям Киссинджера во время визита в Москву, советник Белого дома Леонард Гармент сообщил советским чиновникам, что Никсон был «крайне неуравновешенной личностью», который был «способен на варварскую жестокость», «более чем немного параноидальным» и «предсказуемо непредсказуемым».
Другие мировые лидеры также пытались воплотить эту теорию в жизнь. В 1950-х и 1960-х годах советский премьер Никита Хрущев намеренно культивировал образ безумия, в который, по крайней мере, изначально верили некоторые американские чиновники. Государственный секретарь Джон Фостер Даллес сказал, что Хрущев был «явно пьян большую часть времени», «по сути, эмоционален» и «можно было ожидать, что он совершит нерациональные поступки», не задумываясь о последствиях. Саддама Хусейна иностранные лидеры также считали сумасшедшим, хотя нет никаких доказательств того, что он создавал себе эту репутацию намеренно. В психологическом профиле 1991 года, составленном американским аналитиком, говорилось, что личность иракского диктатора характеризовалась «мессианскими амбициями в отношении неограниченной власти, отсутствием совести, неограниченной агрессией и параноидальным мировоззрением». Президент США Рональд Рейган назвал ливийского лидера Муаммара Каддафи «сумасшедшим клоуном» и «непредсказуемым фанатиком». Министр обороны Рейгана Каспар Вайнбергер считал, что Каддафи, возможно, страдал «неизлечимой венерической болезнью», которая вызывала «периодические приступы безумия, проявляющиеся истерией, хвастовством и крайней театральностью».
Совсем недавно президент России Владимир Путин приобрел репутацию безумца после вторжения на Украину. В феврале 2022 года Марко Рубио, тогдашний сенатор, а теперь госсекретарь, заявил, что у Путина, похоже, «есть некоторые нейрофизиологические проблемы со здоровьем», предупредив, что расчеты рисков Кремля изменились опасным образом. Бывший премьер-министр Великобритании Борис Джонсон заявил, что Путин может быть «иррациональным актером» и «думать нелогично» о последствиях санкций и рисках войны. Неоднократные угрозы Путина применить ядерное оружие только подыграли этой идее.
Оценки Ким Чен Ына из Северной Кореи также подняли вопросы о безумии. Когда в телевизионном интервью 2017 года его спросили, могут ли Соединенные Штаты полагаться на взаимно гарантированное уничтожение для сдерживания Северной Кореи, тогдашний советник по национальной безопасности HR McMaster сказал, что он не готов «ставить на кон ферму или город США» на рациональность Кима. В просочившемся разговоре 2017 года с тогдашним президентом Филиппин Родриго Дутерте даже непредсказуемый Трамп выразил неуверенность в том, сработает ли сдерживание с северокорейским лидером, потому что Ким «может быть сумасшедшим».
ПЛОХО ЛИ БЫТЬ ЗЛЫМ?
Теория безумца может быть популярной, но исторически она мало что сделала для своих приверженцев. Никсону не удалось убедить северных вьетнамцев и их советских союзников в своем безумии, и в конечном итоге ему пришлось уйти из Вьетнама. Во время попыток Советского Союза захватить контроль над всем Берлином Хрущев угрожал применить ядерное оружие и часто, казалось, терял контроль над своими эмоциями при встречах с западными официальными лицами — кричал, жестикулировал и краснел. Однако он не смог заставить Соединенные Штаты отступить. Позже он моргнул во время противостояния с Вашингтоном по поводу размещения ядерных ракет на Кубе, выведя их с острова. Предполагаемое безумие Саддама и Каддафи привело их к худшей судьбе: они были отстранены от власти военными интервенциями США, а затем убиты. Ядерные угрозы Путина преуспели в ограничении западной военной помощи Киеву, но только до определенной степени. После строгих первоначальных ограничений Вашингтон и его союзники теперь предоставляют украинцам многие виды передового оружия, включая ракеты дальнего радиуса действия, танки и истребители.
Самая очевидная причина этого скверного послужного списка заключается в том, что любому лидеру, и особенно лидерам стран, обладающих ядерным оружием, трудно убедить противников в том, что их поведение в корне нерационально. Но многим лидерам удается создать себе репутацию нестабильных или крайне непредсказуемых, и они все равно терпят неудачу. Это происходит потому, что, занимаясь таким поведением, лидерам трудно убедить оппонентов в том, что они будут придерживаться любых обязательств. В конце концов, чтобы убедить лидеров иностранных правительств уступить требованию, нужно не просто убедить их, что сопротивление будет наказано. Нужно также убедить их, что уступка фактически предотвратит наказание.
Рассмотрим, например, угрозы Путина отомстить Западу за поддержку Украины. Помимо упоминания ядерного арсенала России, они содержат угрозы нанести прямой удар по странам НАТО обычными средствами. Например, в ноябре Путин заявил, что может нанести удар «по военным объектам тех стран, которые позволяют использовать свое оружие против наших объектов». Однако, несмотря на такие радикальные угрозы, Путин не смог изменить политику Запада. Одной из причин может быть то, что западные аналитики сомневаются в том, что Путин готов нанести удар по противнику, обладающему ядерным оружием (НАТО). Но не менее важными могут быть их сомнения в том, что выполнение требований Путина приведет к миру. Ястребы России на Западе неоднократно утверждали, что, если Путин победит на Украине, он вряд ли остановится на этом; он продолжит атаковать другие страны, включая членов НАТО. По их словам, Западу лучше противостоять Путину сейчас, чем потом.
Лидерам, называющим себя сумасшедшими, трудно разрешить этот парадокс. Лидеры, имеющие репутацию непредсказуемых людей, или те, кто поощряет восприятие того, что они могут сделать почти все, независимо от последствий, часто испытывают трудности с предоставлением надежных гарантий. То же самое делают лидеры, чья известность основана на ненормальных или искаженных предпочтениях, например, связанных с фанатизмом или экстремизмом. Например, ненасытная жажда завоеваний Саддама создавала впечатление, что он изначально тяготеет к конфликту. В результате любое данное им обещание мира звучало пустым. Такие опасения лежали в основе страха администрации Джорджа Буша-младшего, что Ирак неизбежно нападет, если получит оружие массового поражения, что помогло оправдать ее решение о вторжении в страну.
Однако не все лидеры воспринимаются как одинаково сумасшедшие. Хусейн, возможно, казался полностью настроенным на господство, а Каддафи казался совершенно непредсказуемым. Но другие рассматриваются как имеющие более мягкие и специфичные для ситуации формы иррациональности. Американские чиновники считали Хрущева горячкой, которая может выйти из себя в конфронтации, но никто не думал, что он нападет на Соединенные Штаты без разбора. Некоторые критики, включая анонимного чиновника администрации Байдена, которого цитирует Politico, назвали премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху «сумасшедшим» за те крайности, на которые он пошел, нападая на врагов Израиля. Но даже самые большие враги Нетаньяху не считают, что он достаточно сумасшедший, чтобы угрожать исторически более дружественным арабским государствам, таким как Египет, когда они осуждают его правительство.
Эти лидеры, скорее всего, будут лучше себя чувствовать на международной арене, поскольку они могут сочетать реальную угрозу войны с реальным обещанием мира. Например, непредсказуемое поведение Хрущева во время Карибского кризиса, когда он сначала согласился вывести советские ракеты, а затем потребовал новых уступок, помогло уговорить президента США Джона Ф. Кеннеди убрать американские ядерные ракеты из Турции. Ким Чен Ын сумел использовать свою непредсказуемость для встречи с Трампом, что повысило престиж Кима.
По иронии судьбы, лучшим примером является Адольф Гитлер. Хотя диктатор в конечном итоге проявил себя как геноцидный мегаманьяк, в 1938 году ему удалось убедить некоторых своих британских собеседников, что он был экстремистом только в вопросе создания великой Германии. Отчасти в результате этого британцы согласились позволить ему аннексировать часть Чехословакии, населенную этническими немцами вместо того, чтобы начать войну. Остальное — история.
РАССУЖДЕНИЕ С БЕЗУМИЕМ
Набег Трампа на теорию "сумасшедшего"может оказаться продуктивным в некоторых обстоятельствах. Например, его репутация непредсказуемого человека могла бы иметь сдерживающий эффект как на Китай, так и на Россию, самых могущественных противников Соединенных Штатов. Пекин стремительно наращивает свои ядерные силы, а Москва занята практически постоянным бряцанием ядерным оружием. Возможно, что оба государства надеются, что такое поведение удержит Соединенные Штаты от вмешательства, если Китай нападет на Тайвань или Россия нападет на государство НАТО, чтобы Вашингтон не оказался в ядерном конфликте. Но если Трамп убедит обе страны, что он может быть готов сделать что угодно в ответ на их провокации, он может перевернуть такие расчеты и остановить вторжения.
Однако подход Трампа может также потерпеть сокрушительную неудачу. Если Пекин считает, что Трамп произвольно введет санкции или иное наказание против Китая он с большей вероятностью бросит вызов Соединенным Штатам, даже если он уважает интересы США. Еще более тревожно, что в экстремальном сценарии, если Соединенные Штаты окажутся втянутыми в ядерное балансирование с Пекином или Москвой, репутация Трампа как непредсказуемого человека может усилить страх перед первым ядерным ударом СШАи и потенциально побудить любое из правительств нанести упреждающий ядерный удар. И даже если подход Трампа-сумасшедшего принесет некоторый прогресс в отношениях с Китаем и Россией, он может подорвать его отношения с более слабыми противниками. Иран и Северная Корея, например, будут только крепче цепляться за свои ядерные программы, если поверят, что Трамп может предпринять действия по свержению их режимов. Независимо от того, насколько правдоподобны угрозы Трампа, обе страны вряд ли уступят угрозам США без соответствующего правдоподобного обещания долгосрочного мира и безопасности.
По всем этим причинам Трампу придется продемонстрировать, что его безумие имеет пределы. Ему нужно будет четко дать понять, что его внешняя политика не полностью лишена здравого смысла и что ему можно доверять в плане соблюдения соглашения. Такой подход не только увеличит шансы на выполнение угроз Вашингтона. Это также снизит риск непреднамеренной эскалации и, таким образом, успокоит союзников, нервничающих из-за политики Трампа.
Однако, к сожалению, передать именно правильный уровень безумия очень сложно. Многие безумцы, включая Каддафи и Саддама, создали себе репутацию, которая в конечном итоге оказалась пагубной, потому что их противники пришли к убеждению, что они не будут соблюдать мирные обязательства. С другой стороны, такие лидеры, как Хрущев и Никсон, возможно, не зашли достаточно далеко, учитывая, что их противники сомневались в их готовности использовать ядерное оружие. Трамп мог бы добиться успеха, если бы он мог изобразить себя непредсказуемым и несдержанным, не выглядя при этом ненормальным. Но если Трамп покажется безнадежно иррациональным, он вряд ли получит то, чего ищет.
Підписуйтесь на наш Telegram канал Enigma