Все чаше и чаше из уст различных западных политиков звучат разговоры о «мирных» переговорах между Украиной и Россией. Эта тема также часто всплывает в украинском сегменте интернета, причем складывается впечатление, что за редким исключением, на Западе уже все готовы «обменять» часть территории нашей страны на некие «обещалки» как со стороны Путина, так и Запада. Особенно такое мнение усиливается глядя на политические перипетии в США вокруг многострадального закона о помощи Украине. Отчасти такое мнение верно, но встречаются в англоязычных СМИ и другие, более адекватные, рассуждения на тему возможных переговоров. Одним из таких примеров может послужить статья, не так давно опубликованная в «Foreign Affairs». Очень, по-моему, реалистичный взгляд на будущее этой войны. Ниже ее вольный перевод с незначительными сокращениями.
После более чем двух лет боевых действий российское вторжение в Украину зашло в кровавый тупик. Обе страны продолжают тратить значительные ресурсы на завоевание территории, но их успехи редки и невелики. Ни у одной из сторон нет ресурсов для достижения решающей победы на поле боя. Оба каждый день несут тяжелые потери.
Обычно ученые описывают такие ситуации как «тупиковые ситуации, причиняющие взаимный вред», и они часто создают условия, которые заставляют стороны вести переговоры. Если у воюющих сторон нет средств изменить траекторию боевых действий, они часто переосмысливают, чего они могут добиться силой. А столкнувшись со все более дорогостоящей и неопределенной тупиковой ситуацией, они начинают рассматривать ранее неприятные уступки. Результатом может стать пространство для переговоров, которого раньше не существовало.
Однако эта война еще не достигла той стадии, когда ее прекращение путем переговоров возможно даже в принципе. Чтобы добиться мира в конфликте, обе стороны должны быть готовы принять минимальные требования друг друга. И несмотря на взаимное отсутствие прогресса, ни Россия, ни Украина не могут стерпеть требования друг друга. Киев, например, не может принять требование России о новом руководстве. Москва не может удовлетворить требование Украины о репарациях. Обе стороны не отдадут землю.
Никакая творческая дипломатия не сможет изменить эти факты. Для обеих стран продолжение борьбы по-прежнему предпочтительнее урегулирования. И если не произойдет радикальных перемен на поле боя или в правительстве одного из государств, маловероятно, что обе стороны пересмотрят свои требования в долгосрочной перспективе. Русские кажутся неспособными завоевать земли, на которые они претендуют, но Кремль окопался и изолирован от того политического давления, которое обычно вызывает дорогостоящая война. Украинцы не могут просто отдать миллионы своих граждан в подчинение России (одно из главных требований Москвы), в то время как они все еще могут защитить их, сражаясь. Когда эта война закончится, маловероятно, что она закончится компромиссным соглашением, которое удовлетворит многие из ее требований. Вместо этого это произойдет либо потому, что Украина станет достаточно сильной, чтобы захватить контроль над недавно завоеванными землями, и у нее появится возможность удержать Россию от попыток вернуть их, либо после того, как Кремль одержит большие победы на поле битвы - а ресурсов Украины достаточно только для защиты той земли, что еще осталась неоккупированной.
Кровавые сделки
Война – это взаимный акт. Одна сторона может в одностороннем порядке начать военные действия, как это сделала Россия, но войны не произойдет, если другая сторона не решит дать отпор. Этот выбор основан на убеждении, что борьба принесет лучший результат, чем тот, который готова предложить другая сторона. Мир также взаимен. Обе стороны должны согласиться с предложенными условиями; в противном случае они продолжат сражаться. Для группы, рассматривающей возможность заключения мирного соглашения, его условия не могут быть хуже тех, которые она ожидает получить в результате боевых действий.
До начала войны ожидания каждой стороны относительно конфликта основаны на оценках разведки, предыдущем опыте, анализе военных маневров и предположениях о моральном духе противника (и их собственном), состоянии готовности и политической ситуации. После начала боевых действий эти ожидания меняются, поскольку политики получают новую информацию о себе и своих противниках. Война представляет собой «жалящий лед реальности», поскольку ожидания воюющих сторон сталкиваются с их реальными действиями. Боевые действия знакомят каждую сторону с ее реальными возможностями, способностью мобилизовать ресурсы и организовывать силы, а также с политикой третьих сторон. Новая информация заставляет каждого участника пересмотреть свои ожидания относительно траектории, по которой, вероятно, пойдет война, и того, как долго она может продолжаться.
Возьмем, к примеру, вторжение Северной Кореи в Южную Корею в 1950 году. Когда северокорейский Ким Ир Сен представил свои планы советскому лидеру Иосифу Сталину и китайскому лидеру Мао Цзэдуну, он убедил первого оказать поддержку, утверждая, обученная и вооруженная Советским Союзом армия захватит Южную Корею в течение нескольких недель, и у Соединенных Штатов не будет достаточно времени для вмешательства. Но быстрая переброска сил президентом США Гарри Трумэном и успех в организации международной коалиции под эгидой ООН удивили его, как и смелая высадка американского генерала Дугласа Макартура в Инчхоне, которая разбила вторгшуюся армию и изменила ход войны.
Такие сдвиги неизменно заставляют государства менять свою военную стратегию и военные действия, переосмысливать то, на что они согласились бы в обмен на мир, или и то, и другое. Столкнувшись с неожиданно неутешительными результатами на поле боя, воюющая сторона с неиспользованной рабочей силой и ресурсами часто мобилизуется для более масштабных усилий. Например, после нескольких недель колебаний Мао решил вмешаться в войну, поскольку стало ясно, что Макартур может достичь реки Ялу. Его вмешательство дало Соединенным Штатам возможность провести собственную проверку реальности, оттеснив американские войска обратно на полуостров. Когда расширение военных усилий невозможно или непрактично, государства склонны снижать сумму, которую они могли бы потребовать для мирного соглашения. Но государства всегда взвешивают, как будет выглядеть мир и продолжение боевых действий. Борьба вопреки всему может быть рациональной для участников, если последствия прекращения конфликта кажутся хуже, чем его продолжение.
Государства также рассматривают вопрос о том, сохранится ли потенциальное мирное соглашение. Условия, которые делают одну сторону значительно слабее другой, с большей вероятностью вызовут ревизионизм, поскольку подрывают сдерживание более слабой стороны. Парижские мирные соглашения 1973 года должны были установить мир во Вьетнаме и разделить страну на Север и Юг. Но, проложив путь Вашингтону к выводу войск, они серьезно ослабили безопасность последнего. Два года спустя северные вьетнамцы возобновили вторжение и завершили завоевание Южного Вьетнама. Этот случай иллюстрирует, что, скорее всего, произойдет, если переговорщики попытаются заморозить текущую войну по линиям контроля и оставить Украину на произвол судьбы. В какой-то момент реваншистская Россия снова вмешается.
Без четырех
Когда Россия вторглась в Украину, она преследовала четыре основные цели. Первым было завоевание земли. Хотя Москва никогда полностью не озвучивала свои территориальные амбиции, ссылки президента России Владимира Путина на имперскую идею Новороссии, или «Новой России», дали аналитикам представление о том, чего хочет Кремль. Таким же показательным было признание им Донецка и Луганска независимыми государствами, которое произошло незадолго до вторжения в феврале 2022 года. Новороссия включает украинские области Донецкую, Харьковскую, Херсонскую, Луганскую, Николаевскую, Одесскую и Запорожскую, то есть украинские области. весь восток и юг, а планы вторжения России предусматривали массированную многостороннюю атаку, направленную на захват этих территорий. Завоевание этих провинций создаст сухопутный мост к Крымскому полуострову и пророссийскому молдавскому анклаву Приднестровью. Это также лишило бы Украину доступа к Азовскому и Черному морям.
Второй целью было то, что Россия называла «денацификацией», что означало смену режима. Кремль хотел свергнуть свободно избранное правительство президента Украины Владимира Зеленского и заменить его дружественным Москве. С этой целью вторжение представляло собой наступление на Киев. «Денацификация» также означала деукраинизацию: очищение общества от украинской истории, культуры и украинского языка. Путин рассматривал каждое из этих событий как искусственные конструкции, навязанные из-за границы.
Третьей целью была демилитаризация. Это повлекло бы за собой сокращение украинской армии до такой степени, что она стала бы почти бесполезной, в том числе за счет введения ограничений на количество и типы вооружений, которые Украина могла разместить. Демилитаризация также означала запрет Киеву производить большинство видов оружия, а также импортировать любое значимое западное оружие. Этот последний запрет был связан с конечной целью Москвы: нейтралитетом. Россия хотела запретить Украине вступление в НАТО или политическую или экономическую интеграцию с Европейским Союзом.
В совокупности эти четыре цели сводились к расчленению и подчинению Украины. Более трети ее территории и около половины населения будут формально аннексированы Россией. Это государство, не имеющее выхода к морю, будет подчинено Москве и будет управляться марионеточным режимом, у которого нет каких-либо средств противодействия российскому командованию. Потеряв около двух третей своего довоенного ВВП, экономическое выживание страны будет почти полностью зависеть от России. (Примерно две трети довоенного ВВП Украины приходится на территории, которые Москва хочет аннексировать.)
Несмотря на эти гротескные требования, Киев согласился вести переговоры с Россией в первые дни вторжения, когда блицкриг Москвы угрожал быстро разгромить украинские вооруженные силы. Украина даже была готова пойти на значительные уступки. Она согласилось провозгласить себя нейтральным государством и оставаться неприсоединившимся в военном отношении при условии, что Россия выведет свои войска, а постоянные члены Совета Безопасности ООН (наряду с Канадой, Германией, Израилем, Италией, Польшей и Турцией) предоставят международные гарантии безопасности и будут способствовать ее укреплению. Но эти переговоры быстро провалились. Предложения Киева далеко не соответствовали максималистским требованиям Путина, и Украина смогла остановить наступление России. А 1 апреля, после того как Россия ушла из пригородов к северу от Киева, украинцы обнаружили первые доказательства зверств, совершенных русскими на оккупированной территории, шокировав мир и прояснив, что Москва сделает с украинцами, находящимися под ее властью. Это укрепило решимость Киева не идти на территориальные уступки и бороться за защиту каждой пяди страны.
Решимость страны стала еще сильнее, когда летом и осенью 2022 года она начала контрнаступление, которое вынудило россиян уйти из Харьковской области и города Херсона. Этот успех также усилил международную поддержку Украины, поскольку иностранные правительства начали верить, что страна может эффективно дать отпор. Эти победы даже побудили Киев увеличить свои амбиции. Правительство громко пообещало освободить всю украинскую территорию, включая земли, захваченные Россией в 2014 году, и потребовало репараций.
Но Кремль сохранил свои первоначальные цели. Вместо того, чтобы сворачивать свои цели, Россия отреагировала на неудачи, приказав провести массовую мобилизацию людей и техники и бросить их в бой, надеясь улучшить свою военную траекторию. Это удалось. Москва убила тысячи собственных солдат, но в мае 2023 года взяла украинский город Бахмут, продемонстрировав готовность нести невообразимые затраты. Россия аннексировала все украинские области, даже частично находившиеся под ее контролем Донецкую, Херсонскую, Луганскую и Запорожскую. Это сделало признание Украиной этих аннексий предварительным условием для любых мирных переговоров. Он также начал требовать амнистии за любые военные преступления и , что еще больше оскорбляет, чтобы Запад оплатил военные расходы. Таким образом, год боевых действий только еще больше разъединил обе стороны.
Нет справедливости, нет мира
Второй год войны должен был решить главный неизвестный вопрос: способны ли украинцы, снабженные и частично обученные Западом, выбить русских с сильно укрепленных позиций? Ответ, к сожалению, оказался отрицательным. Контрнаступление Киева в 2023 году по большому счету не привело к освобождению большей территории. Это поражение также добавило уверенности в том, что Путин может продолжать войну до тех пор, пока поддержка Запада не прекратится. Но хотя Украине пришлось нелегко, Москва добилась ненамного большего успеха. Россия захватила украинский город Авдеевка, однако ей не удалось добиться реальных успехов в других местах. Она продолжает нести большие потери: только в боях за Авдеевку она потеряла более 16 000 солдат. Многие из ее черноморских кораблей были уничтожены украинскими беспилотниками и ракетами.
В ответ на борьбу обе страны мобилизуют сотни тысяч солдат. Но даже в этом случае, похоже, ни у одной из них нет никаких перспектив на значительный прорыв на поле боя. Они находятся в классическом тупике, когда мирные соглашения должны стать возможными. И все же крайне маловероятно, что обе стороны достигнут соглашения. Проще говоря, требования России слишком радикальны, чтобы Украина могла их удовлетворить, и они вряд ли смягчатся. Путин идеологически привержен идее подчинить себе Украину, а его политическая неуязвимость делает его почти полностью нечувствительным к финансовым и человеческим издержкам войны.
Рассмотрим территориальные планы России, одну из четырех фундаментальных целей Кремля. Москва желает не только земли Новороссии, хотя она ценна и богата ресурсами, но и миллионы украинцев, которые там живут. Чтобы заключить мирное соглашение с нынешним российским режимом, украинским чиновникам придется согласиться передать этих людей под контроль России, и политика Кремля на оккупированных территориях ясно показывает, насколько ужасно это будет. В захваченных городах и поселках Москва репрессирует всех, кто связан с украинским правительством, органами безопасности или вооруженными силами, а также всех, кто подозревается в националистических симпатиях. Иногда она их прямо убивает. Москва требует, чтобы украинские дети учились в школах, призванных преподавать им ложную историю своей страны, презирать свое украинское происхождение и доказывать свою лояльность России. Дети из «проблемных» семей были депортированы и рассеяны по России, и о них больше никогда не услышат. Украинское правительство не пойдет на уступки, которые позволят этим злодеяниям иметь место в еще больших масштабах, пока есть хоть какая-то надежда их избежать.
Правительство также не может одобрить культурные элементы «денацификации». В тех местах, где у России есть власть, она систематически уничтожает библиотеки и памятники. Оно работало над заселением украинской территории русскими или этническими меньшинствами из внутренних районов России. Эти стратегии не новы для Москвы — их придерживались как цари, так и коммунисты — и они работают, хотя и ценой невыразимых человеческих жертв. Но Киев не позволит им расширяться дальше, чем позволяет российская сила. Фактически, даже если Запад сократит свою помощь Киеву, маловероятно, что лидеры Украины согласятся на мирное соглашение на таких крайних условиях.
Учитывая настойчивость Москвы в смене режима, соглашение с Россией также потребует от нынешнего руководства Украины – тех самых людей, которые будут вести переговоры о такой сделке – уйти в отставку. У этих чиновников нет стимула сдавать свои посты, тем более что украинцы не проявляют к ним никаких признаков недовольства. Президентство Украины пользуется широкой поддержкой и доверием, а народ страны не заинтересован в обмене земли на мир. Украинцы также по-прежнему твердо привержены демократии: 79% предпочитают ее своего рода авторитарному правлению. Война также способствовала формированию национальной идентичности, которая еще долгое время будет иметь сильную антироссийскую составляющую. Выражением этой идентичности будет украинский язык (н-р, набор на курсы украинского языка в преимущественно русскоязычных регионах страны резко возрос) и история войн против Москвы.
Поскольку сдерживание России является единственным способом избежать уступки территории и людей или избежать «денацификации», Украине по определению придется отказаться от третьего требования России: демилитаризации. Киев должен содержать значительную армию, чтобы продолжать сражаться с Кремлем – возможно, с применением всеобщей воинской повинности по образцу израильского или швейцарского вариантов – в комплекте с большой и современной базой оборудования, поставляемой мощной оборонной промышленностью. Ему также необходимо будет развивать и поддерживать ВВС и ВМФ. А учитывая огромное преимущество России в размерах и ресурсах, Киеву почти наверняка придется избегать нейтральной позиции. Киеву придется полагаться на помощь своих западных партнеров в оснащении своих вооруженных сил. Он также захочет получить внешние гарантии безопасности. Хотя Украина может согласиться на двусторонние соглашения, ни одно соглашение не будет столь же желательным и востребованным, как членство в НАТО, которого хотят 80% украинцев.
Чтобы существовал хоть какой-то шанс на урегулирование путем переговоров, русским придется признать, что их требования слишком большие. Но Кремль не заинтересован в мире. Если бы это было так, то, во-первых, они не занимали бы таких крайних позиций, включая требование, чтобы Украина уступила больше территории, прежде чем начать переговоры. На данный момент все публичные заявления Кремля о готовности к переговорам — это всего лишь театр Кабуки, призванный выставить Москву в выгодном свете и подорвать международную поддержку Украины.
Длительная война
Полностью исключать российско-украинское соглашение невозможно. Лидеры не часто лгут о своих требованиях, но они стратегически подходят к тому, что говорят вслух, а Путин и Зеленский, возможно, в частном порядке готовы согласиться на меньшее, чем они заявляют. События военного времени также могут подтолкнуть два государства к пересмотру своих позиций. Например, чрезвычайные потери с российской стороны могут привести к мятежу, и если война окажется в тупике на очень долгое время, дворцовый переворот может привести к установлению более сговорчивого руководства. Попытка Украины мобилизовать сотни тысяч новых военнослужащих может привести к значительному снижению поддержки военных усилий, что может заставить правительство этой страны пойти на территориальные уступки.
Но такие исходы маловероятны. И Киев, и Москва были удивительно последовательны в подтверждении своих ключевых требований, и ни одна из них не отказалась от обещаний абсолютной победы. Они рассчитывают на долгосрочную перспективу, культивируя благоприятные внешние источники помощи – в случае России – Иран и Северная Корея (и, возможно, Китай), а в случае Украины – Запад. Ни одно из государств, похоже, не собирается менять курс.
Таким образом, наиболее вероятным исходом будет продолжение боевых действий. Москва будет продолжать попытки завоевать большую часть Украины. Киев будет продолжать сопротивляться. Сейчас русские владеют инициативой на поле боя и объявили очередной раунд мобилизации. Помощь Украине, напротив, застопорилась в Конгрессе, а единство Запада шаткое. Но русские не смогли произвести достаточно нового оборудования, чтобы восполнить свои потери, и полагаются на истощающиеся запасы советской эпохи. Ее экономика продолжает подвергаться давлению из-за постоянно ужесточающихся санкций. Россия может получить контроль над некоторыми территориями Украины, но Киев останется независимым, как и большая часть страны.
Таким образом, российский режим останется неудовлетворенным своими границами, как и с 1991 года. Он продолжит оставаться ревизионистским государством, стремящимся расширить свою территорию – при необходимости силой. Таким образом, любой прочный мир должен основываться на сдерживании, а не на удовлетворении статус-кво. Это требует, чтобы Украина была достаточно сильной, как внутри страны, так и через партнерство, чтобы отразить атаки России. Путин прав в одном: суверенитет Украины существует лишь до тех пор, пока его можно защитить от хватки Москвы.
Мой телеграм-канал: https://t.me/sergius_ak
Підписуйтесь на наш Telegram канал Enigma