В новом выпуске программы «Совет нацбезопасности» Татьяна Попова обсудила энергетическую безопасность и конфликт между властью и Ахметовым в энергетике с экспертом Геннадием Рябцевым и Андреем Герусом – Главой Комитета по энергетике и жилищно-коммунальным услугам.
Полную версию смотрите здесь:
- ПОПОВА: А какая вообще наша зависимость сейчас от Беларуси и России в электроэнергетике? Или в атомной энергетике, хотя мы поговорим об этом отдельно.
- ГЕРУС: Я не согласен с тем, что должны их считать вместе. В некоторых вопросах они действуют вместе и синхронно, в некоторых не совсем. Если мы сейчас посмотрим на электроэнергию, то из России импорт электроэнергии не идет. Импорт даже антрацита и угля тоже не идет, а из Белоруссии импорт электроэнергии идет. Более того, ожидается, что в декабре этот импорт будет увеличен из Белоруссии. Поэтому довольно часто есть разные действия или если брать нефтепродукты (дизель и бензин) факты не подтверждают гипотезы, что они во всем действуют одинаково и синхронно. Во многих вопросах действуют, но во многих и бездействуют. Если говорить о зависимости или не зависимости, я предлагаю пользоваться фактами, чтобы каждый сам мог сделать свое оценочное суждение. На сегодняшний день импорт электроэнергии из Белоруссии составляет около 2% потребления электроэнергии. На мой взгляд, 2% это не зависимость. Это фактор, который сейчас нам помогает экономить уголь на складах, экономить топливо для того, чтобы у нас было больше топлива на случай морозов в январе-феврале. Что касается России, на сегодняшний день импорт электроэнергии из России отсутствует. А что будет в декабре, сложно сказать. Опять же, этот импорт в основном сейчас используется для того, чтобы мы больше на складах сэкономили и возможно накопили уголь для того, чтобы у нас в январе-феврале были достаточные запасы угля на складах. В общем, если брать за 2020 год, за прошлый год, импорт электроэнергии у нас из России, Белоруссии вместе составлял около 0,2% по году, то есть менее полпроцента. Почему так? Потому что это уже повторяется, видна такая логика в этом. Зимой этот импорт разрешается, а когда у нас в апреле заканчивается отопительный сезон и начинается профицит, этот импорт уменьшается и со временем запрещается. Таким образом, в течение лета у нас импорта электроэнергии нет. Поэтому если говорить в целом по году, то это меньше полпроцента. Если говорить именно в месяце зимние или осенние, по состоянию на ноябрь это 2% из Белоруссии такой импорт идет, 2% от нашего потребления. Если говорить о других энергоресурсах, то там импорт из России и Белоруссии может быть гораздо больше. Например, если говорить о дизеле, о сжиженном газе, то там импорт может составлять 60-70%. Если говорить о газе, то мы газ покупаем сейчас в Словакии, хотя физически мы понимаем, что на это влияют физические потоки из Российской Федерации, идущие в Европу. Но по контрактам этот газ к нам поступает, покупается в европейских странах. Импорт газа на сегодняшний день у нас составляет около 40% от нашего потребления. Соответственно на этом всем фоне импорт электроэнергии намного меньше импорта других энергоресурсов. Но все спрашивают об электроэнергии и всех интересует именно электроэнергия. А почему да, это объясняется очень просто. Эта электроэнергия является конкурентом некоторых финансово-промышленных олигархических групп, владеющих в том числе медиа, имеющих своих политиков, имеющих своих экспертов и они поднимают эти медиаволны для того, чтобы создать максимально отрицательный фон и сделать максимально токсичным тот импорт, который является им конкурентом. Но тот импорт, который снижает им себестоимость, импорт, который им улучшает рентабельность, они обычно не критикуют. В первую очередь, это, например, уголь (антрацит, коксующийся уголь). Из Российской Федерации он в Украину поступает. Он как раз улучшает рентабельность для некоторых финансово-промышленных групп, поэтому их медиа этого не критикуют. Критикуют электроэнергию, которая является конкурентом. Это типичный способ олигархической системы – бороться с конкуренцией посредством аполитичных, административных и медийных ресурсов. Когда в обычной системе действуют в основном экономические методы конкуренции, то в таких олигархических политических системах действуют другие методы борьбы с конкуренцией, которые я назвал.
- ПОПОВА: А что за спор вообще у ДТЭК с государством? Насколько я понимаю там есть какие-то долги ДТЭКа перед государством и долги государством перед ДТЭКом, государственных компаний перед ДТЭКом? Если можно опишите кратко из-за всего этого сыра-бора, который потом вываливается также на каналы, принадлежащие тому же владельцу, которому принадлежит ДТЭК – Ринату Леонидовичу Ахметову.
- ГЕРУС: Я думаю здесь есть два основных фактора. Первый фактор, когда у тебя очень крупный бизнес, подкрепленный с купленными политиками, политическими партиями, экспертами, телеканалами и медийными ресурсами и ты становишься слишком велик для страны, тогда просто трудно выполнить все просьбы, все пожелания и все «хотелки», какие такой крупный бизнес может хотеть. Потому что он хочет многое и хочет чего-то постоянно. Даже если вчера было сделано одно – запустили поезд украинского производителя из той финансовой промышленной группы, уже на следующий день хочет чего-нибудь другого. И этот процесс никогда не останавливается. Поэтому очень много желаний, которые просто невозможно удовлетворить, а они все равно возникают и это порой приводит к какому-то конфликту, причем с разными властями. Это было и в предыдущих каденциях парламента и президента. Я думаю, что будет и последующих. Это, во-первых. А во-вторых, закон об олигархах показал, что у этой страны есть достаточно сильные финансово-промышленные группы и, не знаю, олигархи ли, или инвесторы, которые не признают государственных решений де-факто. То есть они не могут в юридической плоскости это решение запретить, но они хотят показать, что, если государство примет такое решение, тех, кто выполняет функции государства, могут ожидать настолько сложные времена, что вам лучше это решение отменить. Трудно представить, чтобы украинский пенсионер мог так поступать или украинский предприниматель средней группы. Но дело в том, что именно крупные финансово-промышленные группы действуют так, что в их понимании решения государства могут быть таковыми и до тех пор, пока они, если не нравятся, воспринимаются такими крупными стейкхолдерами. Это трудно представить в Европе, потому что в Европе государство слушает все стороны и принимает решение, которое считает правильным. Если оно кому-то не нравится, ну извините, но с точки зрения развития государства такое решение правильно. У нас с точки зрения развития государства, я думаю, что это решение тоже может принести положительные плюсы, но мы видим, что есть желание возможно даже заблокировать, потому что потом это решение должно имплементироваться уже Советом национальной безопасности и обороны, который состоит из членов Кабинета Министров. В том числе членов Кабинета Министров назначает коалиция, а коалиция – парламент. Если будет другой парламент, то будет другая коалиция, может, тогда и Кабмин будет другой, и СНБО будет. Поэтому это реакция на решение государства. Это такой сигнал в том числе для всех остальных, чтобы думали и задумывались, что, если будут решения, которые не нравятся олигархам, могут наступить сложные времена. Но эту ситуацию нужно пройти достойно, и все же интересы государства должны быть в приоритете номер один. Я думаю, что со временем все поймут, что такие войны не приносят пользы, а приносят больше вреда. Может для государства принесут какой-то минус, но и для финансово-промышленных групп они тоже принесут минусов больше плюсов. И я думаю, что все это вовремя поймут.
- ПОПОВА: Геннадий, а вы можете объяснить, как для обычного зрителя, чтобы он понял, из-за чего начались эти атаки на президента со стороны Рината Леонидовича?
- РЯБЦЕВ: Во-первых, когда говорят о том, что возник конфликт между государством и ДТЭК, то у меня, как у доктора наук по государственному управлению и профессору завкафедрой общественной политики, возникает когнитивный диссонанс. Потому что не может даже очень мощная корпорация спорить или что-то делать против государства. Потому что все же государство, власть – это единственный институт, который полномочен настолько, что никто, даже очень мощный олигарх, не может спорить с властью, тем более с государством. Потому что именно государство определяет правила игры. Если предприятие использует определенные лазейки в законодательстве, которые позволяют ему получать большие прибыли, то это нормальная ситуация. Потому что цель любого субъекта хозяйствования, то есть получение прибыли, как можно больше прибыли. Если государство считает, что это приводит к возникновению угрозы его функционированию или к возникновению угрозы его гражданам, то у него есть все рычаги, все инструменты, все механизмы для того, чтобы изменить правила игры, для того, чтобы заставить любое предприятие выполнять те положения, изложенные в действующем законодательстве. Поэтому нет конфликта между государством и ДТЭК. Потому что он невозможен в принципе. Может возникать конфликт между несколькими хозяйствующими субъектами. Например, между частниками того же энергетического рынка, когда кто-то хочет использовать собственную имеющуюся у него рыночную власть для того, чтобы получать большие прибыли. И опять-таки это нормальная ситуация. Но когда из конфликта несколько субъектов хозяйствования делают историю о личном конфликте между двумя лицами или между президентом и господином Ахметовым или на каком-то другом уровне, мне, честно говоря, за этим созерцать, как все же специалисту в области государственного управления, смешно. Потому что такого не бывает и это противоречит, по существу, той теории и практике государственного управления и является скорее всего каким-то старанием политических технологов обеспечить рост рейтингов той или иной политической силы. И все, больше я ничего здесь не вижу.
- ПОПОВА: Спасибо. Я хочу напомнить, что все-таки в Украине есть «колесо сансары» политической коррупции, то, что называется Transparency International – белой коррупцией. Когда олигархи создают свои политические проекты, эти проекты заходят в Верховную Раду, создают правительство, садятся на необходимые предприятия и возвращают эту ренту олигархам из-за преференций. То есть у нас до сих пор до введения закона о деолигархизации в принципе так все и работало. Поэтому на самом деле олигархи влияли достаточно серьезно на государство.
- РЯБЦЕВ: Это вы так думаете.
- ПОПОВА: Нет, это не я так считаю. Это так наши международные партнеры считают, что требовали от нас этого закона о деолигархизации.
- РЯБЦЕВ: Политтехнологи, политологи и всевозможные специалисты широкого круга вопросов.
ПОПОВА: Посмотрим, как будет дальше развиваться эта история между олигархами и президентом. Закон о деолигархизации уже подписан, посмотрим, как он будет работать.
Підписуйтесь на наш Telegram канал Enigma